Данная форма антропогенного воздействия на рыб, видимо, самая древняя. В биологическом смысле перелов означает, что из-за чрезмерного вылова количество оставшихся производителей не обеспечивает воспроизводства стада; в экономическом - промысел становится нерентабельным. В случае нерентабельности промысел прекращается и это, как правило, спасает большинство видов от полного уничтожения, хотя сам промысел и может привести к долговременному исчезновению локальных стад и изменению структуры сообщества. Это относится, и к таким ценным группам рыб, как осетровые и лососевые, большое число популяций которых исчезло из рек и озер Европы и Северной Америки, особенно в течение последнего столетия. Только строгая регламентация промысла в настоящее время способна помочь сохранить такие виды, как калуга, шип, семга, белорыбица, омуль и многие другие. Необходимо иметь в виду, что их чрезмерная добыча связана порой не только с официальным промыслом, но и с браконьерством или с любительским рыболовством.

Рыбные ресурсы морей и океана для человека долгое время были символом неисчерпаемости. Однако в XX в. бурный рост вылова рыб и появление признаков перелова целого ряда видов наглядно продемонстрировали ошибочность такого подхода.

Общий вылов рыбы вырос с 4 млн. т в 1900 г. до 87 млн. т в 1989 г. В последние годы это увеличение вылова дается все с большим трудом, требуя непропорционального увеличения численности и мощности рыболовного флота, размеров орудий лова, скорости траления и новой рыбопоисковой технологии. Так, несмотря на увеличение суммарного тоннажа судов водоизмещением более 100 т с 1970 по 1984 г. на 60 %, а их количества на 52 %, общий вылов этих судов вырос всего на 26 %. Вероятная рыбопродуктивность традиционных объектов промысла в Мировом океане (без учета мезопелагических рыб) оценивается в 110- 120 млн. т и позволяет увеличить общий объем вылова. Однако этот рост возможен только при строжайшем регламентировании промысла.

Примеры сокращения численности морских промысловых рыб достаточно многочисленны. В Северной Атлантике они наблюдаются уже несколько десятилетий. Так, численность камбалы и пикши в Северном море снизилась еще в начале века. Запасы белокорого палтуса Hippoglossus hippoglossus были исчерпаны во втором его десятилетии. Из 30 видов рыб, которые в 1949 г. были определены как недоиспользуемые, через 20 лет большая часть уже обнаруживала явные признаки исчерпания запасов. Депрессия стад океанической сельди, трески, морского окуня, камбал, пикши стала в этих районах традиционной.

Характерные примеры перелова имеются и для других районов мирового рыболовства. Например, суповая акула Galeorhinus sp. у тихоокеанского побережья США; калифорнийская сардина Sardinops coerulea (1937 г.-0,8 млн. т; 1953 г.-80 т). Даже такой многочисленный вид, как перуанский анчоус, оказался подверженным быстрому перелову. С 1956 по 1964 г. произошло мощное развитие его промысла - с 1 тыс.т до 11 млн.т. Несмотря на предупреждение экспертов Food Agriculture Organization (ФАО), вылов продолжал расти и достиг в 1970 г. 13 млн.т, после чего упал до 0, 8 млн т, и только в 1986 г. произошло восстановление до 4,3 млн.т.

Наиболее трагический пример перелова за последние годы - это результат деятельности рыбодобывающих флотов, главным образом бывшего СССР и Норвегии в Баренцевом море. Мировой промысел рыбы в этом море составлял 3-4 млн.т, в том числе вылов бывшего СССР 1,1-1,5 млн.т. Начиная с конца 60-х годов были последовательно подвергнуты уничтожению стада сельди, трески, сайки, мойвы (давшей первое время вспышку численности после вылова трески) и других рыб. Вылов отдельных видов сократился в десятки раз, а общий вылов бывшего СССР в 1988 г. составил всего 250 тыс.т. Из-за недостатка пищи идет гибель популяций тюленя и птичьих колоний, т. е. перелов рыб вызвал не только сокращение численности многих видов, но и экологическую катастрофу моря. Улучшить ситуацию можно теперь только многолетним запретом промысла.

Перелов может привести к сокращению численности рыб высшего трофического звена (хищников) и из-за уничтожения их кормовых организмов. Так, перелов мойвы в Баренцевом море не оставляет надежд на быстрое восстановление численности трески.

Еще одно из направлений влияния промысла - это его генетические последствия. Селективный вылов, неравномерная нагрузка на различные локальные стада рыб или пренебрежение популяционной структурой добываемого вида, как правило, ведут к деформации и обеднению генофонда.

Но не только промысловые виды подвержены перелову в пресных водах. Это касается и мелких экзотических видов, международная торговля которыми, достигнув оборота 7 млрд. долларов, приобрела массовый характер. Так, только в 1977 г. в США было ввезено около 100 млн. экз. тропических рыб. Из Бразилии ежегодно экспортируется около 15 млн., а из Перу- 12 млн. рыб, отловленных в дикой природе. Некоторые виды в результате вылова для продажи уже стали исчезать из таких районов, как средняя часть реки Рио-Негро (дискусы и кардиналы), ряд рек Юго-Восточной Азии, побережье Шри-Ланки и др.